Сегодня Лукашенко провёл «большой разговор с учёными». Советник Светланы Тихановской по науке и образованию Павел Терешкович объясняет, почему состояние беларусской науки сегодня — это результат не «отсутствия результатов у учёных», а многолетней политики диктатуры. Он напоминает о реальном месте Беларуси в международных рейтингах, о хроническом недофинансировании, архаичных моделях управления и кадровых назначениях, оторванных от научного сообщества.
Павел Терешкович:
«В то время как чиновники от образования ещё не успели выполнить приказы по разгрому магистратуры, Лукашенко нашёл новую жертву для приложения своей активности. На этот раз ею стала наука. Оказывается, в её плачевном состоянии виноваты сами учёные, которые «не дают результаты». И действительно, в мировом зачёте результаты выглядят не очень. Речь идёт не об обещаниях создать беларусский электромобиль, вакцину от COVID-19 или струнный транспорт. Международная статистика оценивает уровень развития науки по количеству публикаций в авторитетных изданиях. По этому показателю Беларусь занимает 79-е место в мире, уступая Макао и Непалу. В пересчёте на душу населения наша задача — обогнать Коста-Рику. В сравнении с Латвией, Литвой, Польшей показатели Беларуси на душу населения в пять раз ниже, с Эстонией — в десять.
И кто же в этом виноват? Ответ на этот вопрос можно найти в Глобальном индексе знаний. В целом позиции Беларуси там не такие уж плохие: по параметру «Исследования, развитие и инновации» — 66-е место между Северной Македонией и Ботсваной в 2024 г. Но по «Благоприятности среды» для исследований — 85-е после Танзании, по «Благоприятности управления» — 131-е (из 141 возможного) после Гвинеи.
В данном случае трудно не вспомнить кадровую политику Лукашенко, согласно которой руководителями Академии наук становились случайные, не имеющие никакого отношения к науке персонажи вроде Мясниковича или Каранiка. Или Гусакова. Этот академик свою неспособность преодолеть страх перед использованием компьютера превратил в идеологию: мол, настоящий учёный должен писать свои труды «от руки», на бумаге. И многие директора институтов сдавали от руки отчёты на десятки страниц.
Академия наук как форма организации исследовательской деятельности — вещь глубоко архаичная. В странах, которые действительно являются мировыми лидерами научных разработок, Академии существуют разве что как клубы учёных, площадки для дискуссий или церемоний вручения научных наград. В XXI веке производство инноваций осуществляется в научно-технологических кластерах, вроде «Кремниевой долины» в США и «Кремниевой пустыни» в Израиле. Это среда, в которой объединены усилия университетов, научно-исследовательских институтов и лабораторий, бизнес-корпораций с соответствующей финансовой, информационной и логистической инфраструктурой.
Дело не только в отсутствии адекватной организации и управления. Желание получить научный результат и только потом за него платить, как обещает Лукашенко, похоже на стремление доить корову в обмен на обещание дать ей поесть только тогда, когда молоко будет качественным. Итог такого хозяйствования предсказать нетрудно — не будет ни молока, ни самой коровы. То же и с беларусской наукой. Фактически Лукашенко её убил. Наверное, нет другой отрасли беларусской экономики, в которой его вмешательство привело бы к столь разрушительным результатам. Советское научное наследие, о котором так любят вспоминать провластные идеологи, выброшено на свалку.
По доле расходов на сферу исследований и разработок от ВВП — около 0,5% — Беларусь занимает 68-е место в мире, после Габона, Сенегала и Танзании. Это примерно в пять раз меньше мирового показателя (2,67%). С начала 2000-х годов расходы на эти цели сократились вдвое.
Но ещё больше поражают абсолютные цифры. Согласно данным Белстата, расходы на исследования в нашей стране в 2024 г. составили 1 447 млн рублей, то есть около 424 млн долларов. Много это или мало? Напомню, что годовой бюджет только одного Гёттингенского университета в Германии достигает 1 438 млн евро. А если пересчитать расходы на душу населения, то в Беларуси это 46 долларов в год. В Швеции — одном из мировых лидеров по финансированию научных разработок — они в 50 раз выше, в Израиле — в 70.
Собственно, вклад государства в сферу исследований и разработок — чуть более 30% (остальное даёт частный бизнес). Это около 125 млн долларов. Скажу деликатно: нужно обладать редкой степенью научно-технологической наивности, чтобы ожидать, что за эти деньги тебе сделают электромобиль или вакцину от COVID-19. Корпорация Pfizer вложила в свою вакцину около 2 млрд долларов, её партнёр BioNTech — ещё 445 млн.
Значит ли всё это, что у Лукашенко просто нет денег? Нет. Просто их не давали на науку. Если бы в эту сферу пошло хотя бы 10% от того, что закопали в неэффективное сельское хозяйство, мы бы жили в совершенно другой стране».
